Спектакль «Женитьба»

Совершенно невероятное событие в 2-х действиях

Эту пьесу Гоголь назвал «совершенно невероятным событием в двух действиях». Событие оказалось действительно невероятным: уже почти два века пьеса не сходит с российской и мировой сцены, открывая каждому поколению что-то свое, близкое и родное. Режиссер Сергей Арцибашев увидел в «Женитьбе» яркий отблеск народной души, сделал песенно-романсовое начало определяющим лирическим элементом спектакля.

«Спектакль похож на блюдо в дорогом ресторане, где горькое искусство уравновешивается сладким, а кислоту перебивают пряности. Неизменно интеллигентное (что бы он ни придумывал, а тут он ничего особенного и не придумывает) оформление Олега Шейнциса урезонивает громкий хор сенных девушек и дворовых юношей, который не замолкает, кажется, не на минуту, откровенно эстрадные номера в исполнении незадачливых женихов соседствуют с мистической игрой зеркалами, откуда то смотрят те же женихи, пугая невесту, то вываливается Кочкарев в неотразимом исполнении Михаила Филиппова.

Художественная эклектика спектакля напоминает модный стиль «фьюжн», сочетающий несочетаемое, что делает его важной составляющей не столько театральной, сколько светской жизни.

Актерам режиссер не просто доверился, но дал порезвиться вволю.

Окончательно превратиться в водевиль спектаклю мешает Игорь Костолевский. Именно у него сквозь шум и гам постановки неудержимо проступает что-то гоголевское, загадочное, непростое, даже трагическое – его Подколесин не просто сбегает со свадьбы, но олицетворяет вечную нерешительность и неспособность к счастью «русского человека на рандеву», нерешительность, касающуюся не только и не столько матримониальных обстоятельств его жизни. Вечный лирический герой, Костолевский обнаруживает совершенно неожиданные грани своего таланта – за его героем хочется наблюдать, его хочется слушать, и даже обидно становится, что Подколесина другие женихи выталкивают со сцены. А финальные сцены артиста с Евгенией Симоновой по-настоящему трогательны».

(Н. Агишева, «Московские новости». 17 сентября 2002)

«В спектакле этом нелепые, несчастливые и, в сущности, славные люди, каждый на свой манер, ищут родственную душу – и не могут найти. И мучительная надежда, и последнее отчаяние – слова здесь вполне уместные, ибо именно этими чувствами живут герои в высокие моменты спектакля. Из текста Гоголя Арцибашев извлек мощную энергетику, ее подхватили артисты и выплеснули в благодарный зрительный зал. Таких финальных аплодисментов я не слышал уже давно. А мощная энергетика? Применительно к этой сцене, помнится, не раз говорилось нечто подобное. Еще можно сказать: отточенная ярость формы, торжествующая театральность. Совершенно своя, арцибашевская «Женитьба» окликает спектакли Гончарова».

(К. Щербаков, «Культура». 12 сентября 2002)